@темы: заявки, тексты, первый тур, by the angel!

@темы: заявки, тексты, первый тур, by the angel!

Дорогие Сумеречные Охотники! Дорогие жители Нижнего мира!

Приветствуем вас на первом туре феста однострочников "By the Angel!"
И, конечно же, приглашаем принять в нём участие!

11 июня в сообществе появится пост ДЛЯ ВАШИХ анонимных ЗАЯВОК.
ПРИЁМ заявок продлится до 14 июня включительно.
После этого, 15 июня в сообществе появится пост с пронумерованными заявками и по одному посту для каждой заявки - чтобы в КОММЕНТАРИЯХ вы могли оставлять свои АНОНИМНЫЕ исполнения.

Чтобы ввести столь необходимый Сумеречным Охотникам СОРЕВНОВАТЕЛЬНЫЙ элемент, мы решили провести и читательское голосование, в рамках которого все мы сможем отметить понравившиеся нам исполнения.
Так, 20 июня в сообществе появится ПОСТ ДЛЯ ГОЛОСОВАНИЯ, в комментариях к которому вы сможете НЕ-АНОНИМНО оставить свой топ-5 понравившихся исполнений. Первое место вашего топа будет означать 5 баллов для этого исполнения, второе - 4, третье - 3 и так далее. Победившим будет названо исполнение, которое наберёт больше всего голосов.

У вас есть несколько дней, чтобы обдумать свои заявки и наточить клинки Серафима :3
Сражения обещают быть короткими, но жаркими и интересными!
До встречи!

P.S. С полной версией Правил феста можно ознакомиться здесь.

P.P.S. По любым вопросам - в комментарии к этому посту, в умыл сообщества или в умыл  alter-sweet-ego

@темы: первый тур, by the angel!, организационное

Фест однострочников "By the Angel!" является фандомным челленджем, посвящённым мирам Кассандры Клэр, и проходит в сообществе  Shadowhunters Chronicles

1. Общие положения феста однострочников "By the Angel!"
1.1. На фесте действуют правила @дневников.
1.2. На фесте нет никаких ограничений по пейрингу, жанру или типу выкладываемых работ, за исключением тех, которые предусмотрены законодательством РФ и правилами @дневников
1.3. Принять участие в фесте однострочников "By the Angel!" может любой автор, желающий попробовать свои силы, повеселитья, написать о любимых героях и принести пользу фандому или какие там ещё у него могут быть цели (с)
1.4. Однострочник - это фик размером до 500 слов. Исполнения, чей размер превышает 500 слов, также имеют право на жизнь
1.5. Мат и оскорбления в адрес других участников запрещены.

2. Сроки и порядок проведения первого тура феста однострочников "By the Angel!"
2.1. Фест однострочников "By the Angel!" проводится с 11.06.13 (начало приёма заявок) до 10.01.2014.
2.2. Приём заявок начинается 11.06.2013 и заканчивается 14.06.2013 (в 23:59 по московскому времени).
2.3. Список одобренных заявок вывешивается 15.06.2013
читать дальше2.4. Посты под исполнения создаются 15.06.2013
2.5. Выкладка исполнений в комментариях к соответствующим постам начинается 15.06.2013
2.6. Читательское голосование начинается 28.12.2013 и заканчивается 09.01.2014 (в 23:59 по московскому времени)
2.7. Подсчёт голосов и подведение итогов состоится 10-11 января 2014.

3. Составление и подача заявок
3.1. Заявки принимаются по фандомам «Орудий Смерти», «Адских Механизмов», «Тёмных Хитростей», "Хроник Бейна" и других серий Кассандры Клэр, либо кроссоверам, где миры Кассандры Клэр имеют первоочерёдное значение.
3.2. Заявки анонимно выкладываются в виде комментариев в специально отведённый для этого пост
3.3. Заявка состоит из пейринга/персонжей и ключа, описывающего СИТУАЦИЮ.
3.4. В заявках допустимо использование общепринятых сокращений типа R (подразумевает наличие рейтинга), H- и Р+ (отсутствие и наличие юмора соответственно), A- и A+ (то же самое, только с ангстом), fem или male (перед именем персонажа, если вы хотите видеть его иного пола).
3.5. Пример составления заявок:

Уилл Эрондейл/Джессамина Ловлейс. Совместный рейд против воли Джессамины. Чтобы вытерпеть её, Уилл перед рейдом основательно принимает на грудь.

4. Выкладка и исполнение заявок
4.1. Список пронумерованных заявок выкладывается 15.06.2013.
4.2. Посты под каждую заявку создаются 15.06.2012
4.3. С этого момента участники могут АНОНИМНО исполнять заявки по своему вкусу.
4.4. Исполнение каждой заявки происходит в комментариях к соответствующему посту (то есть, тому посту, где указана эта заявка).
4.5. Допускается неоднократное исполнение одних и тех же заявок.

5. Ограничения, связанные с содержанием работ
5.1. На фест принимаются однострочники – то есть, работы объёмом до 500 слов.
5.2. Допускается незначительное превышение этого объёма.
5.3. Содержание работ не должно противоречить правилам @дневников и сообщества.
5.4. Исполнение не должно содержать грубых ошибок.
5.5. Исполнение должно быть оригинальным. К демонам плагиат!

6. Анонимность и деанонимизация
6.1. Фест однострочников “By the Angel!” - анонимный.
6.2. Заявки публикуются анонимно.
6.3. Исполнения выкладываются в комментарии анонимно.
6.4. Раскрытие авторства и публикация на других ресурсах запрещены до момента объявления результатов.
6.5. Раскрытием авторства считается подтверждение самим автором авторства той или иной работы. Чужие (анонимные или неанонимные) предположения и утверждения об авторстве работ деанонимизацией не считаются.
6.6. Исполнение, анонимность которого раскрыта, не допускается к читательскому голосованию.

7. Читательское голосование
7.1. Читательское голосование происходит в комментариях к специально отведённому посту с 28.12.2013 по 09.01.2014 (в 23:59 по московскому времени)
7.2. Для голосования необходимо выбрать пять лучших исполнений и расставить их по местам.
7.2.1. Первое место оценивается в 5 баллов, второе – в 4, третье – в 3, четвёртое – в 2, пятое – в 1. Все прочие исполнения получают 0 баллов.
7.2.2. Голосующий в праве проголосовать за меньшее количество голосов. Если голосующий голосует за большее количество работ, те из них, что следуют после пятого места, не учитываются.
7.2.3. Пример голосования:
1 место – заявка №15, исполнение №1
2 место – заявка №21, исполнение №6
3 место – заявка №45, исполнение №2
4 место – заявка №3, исполнение №2
5 место – заявка №6, исполнение №8

Шаблон для голосования

1 место – заявка № , исполнение № 2 место – заявка № , исполнение № 3 место – заявка № , исполнение № 4 место – заявка № , исполнение № 5 место – заявка № , исполнение №

7.2.4. Номера исполнений и ссылки на них будут указываться в общем посте с пронумерованными заявками.
7.3. Авторы и беты (если таковые имеются) могут голосовать за любые работы, кроме своих. Сумеречные Охотники не обманывают, ведь так?
7.4. Анонимные голоса, голоса от сообществ, а также голоса пользователей, зарегистрированных позднее 09.11.2013, не принимаются.

8. Подведение итогов
8.1. Итоги подводятся администрацией феста однострочников «By the Angel!»
8.2. Для определения победителя используется простой подсчёт голосов. Побеждает исполнение, набравшее наибольшее количество голосов.
8.3. Окончательные результаты конкурса публикуются 10-11 января 2013.
8.4. После подведения итогов авторы исполений могут по своему желанию снимать анонимность.

@темы: первый тур, правила, by the angel!, организационное

Дорогие Нефилимы, Оборотни, Вампиры, Фейри и все остальные!

На нашем фесте закончилась выкладка работ, и теперь вы можете голосовать и комментировать.
Собственно, голосование происходит в комментариях. Для того, чтобы проголосовать, нужно выставить свои оценки фанфику в комментариях к нему, сопроводив эти оценки своим развёрнутым мнением.
Насколько вы его развернёте - дело, разумеется, ваше, но автору всегда приятно получить отзывы на своё творчество, не забывайте об этом!

Комментарий с голосованием должен содержать в себе оценки по следующим пунктам:
Сюжет
Стиль
Соответствие заявке
Общее впечатление

Для оценки по каждому пункту используется десятибальная шкала, где 1 - это минимум, а 10 - это максимум

@темы: первый тур, infernal instruments, организационное

@темы: первый тур, infernal instruments, тотализатор, организационное

Джейс Вэйланд/Изабель Лайтвуд. "- Что ты делаешь? - Бегу в тупик, по прибытию куда мне в голову придёт гениальный план, который, по сути, будет в том, чтобы не быть в тупике" (с).

РУНА "ЛЮБОВЬ" НА ШЕЕ (гет)

Автор: аноним до объявления результатов
Пейринг: Джейс Вэйланд/Изабель Лайтвуд
Рейтинг: PG
От автора: нарисовано на конкурс «Infernal Instruments» по заявке №48 Джейс Вэйланд/Изабель Лайтвуд. "- Что ты делаешь? - Бегу в тупик, по прибытию куда мне в голову придёт гениальный план, который, по сути, будет в том, чтобы не быть в тупике" (с)

@темы: арты, первый тур, infernal instruments, внеконкурс

Изабель Лайтвуд/Майя Робертс. "Нас бросил один и тот же парень, тебе не кажется, что это хороший повод?"

ЭНДШПИЛЬ (джен, фемслэш)

Автор: аноним до объявления результатов
Бета/гамма: анонимы до объявления результатов
Пейринг: Изабель Лайтвуд/Майя Робертс
Рейтинг: R
Жанр: повседневность
Размер: мини (1670 слов)
Статус: закончен
Саммари: Эндшпиль (от нем. Endspiel — «конец игры») — заключительная часть шахматной партии. Провести границу, отделяющую середину игры от эндшпиля, возможно не всегда. Обычно игра переходит в эндшпиль, когда разменяно большинство фигур и нет характерных для середины игры угроз королям).
Дисклеймер: Не посягаю.
От автора: написано на конкурс «Infernal Instruments» по заявке № 11 «Изабель Лайтвуд/Майя Робертс. "Нас бросил один и тот же парень, тебе не кажется, что это хороший повод?"»
Предупреждения: ООС, спойлеры к третьей книге, промежуточный Саймон такой промжуточный.

— Ты в рок-группе?
— Да, мы ужасные. Приходи, а?
Скотт Пилигрим против всех

Изабель впервые видит Майю и теряется в чувствах. Изабель привыкла с первого раза определять, что чувствует к людям, видеть их насквозь и решать, как вести себя с ними.

Изабель заранее просчитывает ходы. В её голове тысячи несыгранных шахматных партий. Она замирает у входа в гараж, где будет репетировать Саймон с группой. Обычно к этому моменту у Изабель продуманы пять первых реплик для разговора с незнакомцем, около трех случайных-неслучайных жестов.

Изабель всегда точно знает, что делать дальше.

Изабель нравится азарт. Она понятия не имеет, что она будет говорить Майе, что делать.

У Майи тёмные глаза и кудрявые волосы, заплетенные в сотни косичек.

Она внимательно смотрит на Саймона, водя пальцами по стакану с водой, собирая ладошкой капли.

У Майи не тот тип внешности, который обычно привлекает Изабель. Изабель кажутся красивыми женщины более утонченные, благородные, бледнокожие. Похожие на саму Изабель, наверное.

Майя больше похожа на добродушную темнокожую соседку из старого фильма.

— Привет, — говорит Майя.

— Добрый вечер.

Изабель не имеет ни малейшего чёртового понятия, что нужно говорить девушке, которая потенциально хочет отбить парня, который нравится ей. Изабель абсолютно не понимает, что стоит говорить Майе — это одновременно захватывает и пугает.

— Присаживайся, — улыбается Майя, предлагая Изабель стул. Изабель чувствует себя по-дурацки в десятой степени.

Саймон улыбается ей с импровизированной сцены, и Изабель чуть расслабляется.

— Ты ведь тоже думаешь, что они — отстой, да? — спрашивает Изабель, пытаясь изобразить что-то вроде своей обольстительной улыбки.

Майя снова улыбается (она слишком часто улыбается), качая головой.

— А что насчет всей этой фигни с постоянно меняющимися названиями? Они говорят, что не могут найти свой стиль, но, на самом деле, это выглядит так, будто они пытаются найти одно из самых нелепых названий для рок-группы на планете.

— И просто перебирают названия в ожидании подходящего, — добавляет Изабель.

— Точно, — смеется Майя. — Точно.

Изабель складывает салфетку пополам, а затем ещё несколько раз по сгибу.

— Наверное, я пойду домой, — говорит Изабель. — Передай Саймону мой привет.

— Конечно, — говорит Майя. — Увидимся.

На самом деле, Изабель надеется, что в ближайшее время — нет, но кивает и посылает Саймону воздушный поцелуй на прощание.

*

В следующий раз Изабель сталкивается с Майей в кафе, где обычно собирается вся нежить города.

Изабель вообще не нравятся девушки. Во-первых, они пытаются отбить у неё парней. Во-вторых, временами они бывают слишком красивыми не для их же блага. В-третьих, Изабель вообще мало кто нравится, если не разделять людей по гендерному признаку.

Изабель пытается скрыться за колонной и слиться со стеной, когда Майя замечает её и махает ей рукой в знак приветствия.

Изабель притворяется колонной.

Майя не понимает и продолжает махать.

— Слушай, — начинает Изабель, подходя к столику Майи, — на самом деле…

— Насрать, — говорит Майя. — Я просто пыталась быть вежливой. Быть вежливой — это поздороваться и продолжить заниматься своими делами. Выбрасываться из окна, резать вены карандашами или чем там вы, сумеречные охотники, занимаетесь в свободное от убивания демонов и страданий время.

— Мы не режем вены карандашами. Да никто не режет вены карандашами. Это глупо. Что ты несёшь вообще? — Изабель пытается возмутиться, но она всё ещё не имеет понятия, что говорить.

— Неважно, — говорит Майя. — Вообще неважно.

Изабель открывает рот, чтобы возмутиться, но не знает, чему именно возмутиться в первую очередь.

— У тебя же не приступ или что-нибудь в этом роде? — спрашивает Майя. — Воды? Патронуса? Шоколада?

— Немного здравого смысла в нашу беседу было бы кстати, — говорит Изабель. Изабель подкалывают — ей это не нравится.

Майя улыбается. У Майи на щеках ямочки, и это совсем некстати умиляет Изабель.

— Увидимся, — говорит Майя.

— Надеюсь — нет, — бормочет Изабель.

Майя улыбается. Как только Майя подходит к двери, у Изабель назревает тысяча отличных остроумных ответов. Она уже готовится позвать Майю и сказать ей что-нибудь ядовито-смешное, но в попытке опереться на столешницу она промахивается и практически падает на пол.

— Иди к чёрту, — говорит Изабель столешнице, пока за Майей медленно захлопывается дверь, — предательница.

Столешница, к сожалению, остаётся на месте.

*

Крутые Кексы как раз затягивают одну из своих очередных унылых песен, когда к Изабель подсаживается Майя.

— Ты прямо как Тайлер моего Рассказчика, — шепчет Майя. — Вот просто нигде от тебя прохода нет.

— Прости, что? — спрашивает Изабель.

Большую часть времени Изабель не понимает, что говорит Майя, что она от неё хочет и почему она вообще здесь.

— Ничего, — говорит Майя.

— Каждый раз, когда я спрашиваю, что ты имела в виду, ты говоришь: «Ничего». Почему?

У Майи тёмные глаза.

— Не люблю повторять, — пожимает плечами Майя. — К тому же, у тебя забавный вид, когда тебе отказывают. Ты сразу становишься похожа на ребенка, у которого отобрали конфету.

Изабель ненавидит, когда ей отказывают, но это не совсем относится к теме.

— Слышала про твоего брата, — говорит Майя. — Мне очень жаль.

— Ты слишком быстро перескакиваешь с темы на тему. Ты под наркотой или страдаешь от рассеянного внимания?

Саймон подмигивает Изабель со сцены (или он подмигивает Майе?), и Изабель только вяло улыбается в ответ.

— Просто на всякий случай, — шепчет Майя, наклоняясь к Изабель, — я не хочу с тобой драться.

— У меня есть хлыст, — приподнимает бровь Изабель.

— Что либо говорит о твоей склонности к доминированию, либо о неудовлетворённых сексуальных желаниях. Фрейд бы сошёл с ума.

Изабель, честно говоря, не знает, что следует отвечать в таких случаях.

Шахматная партия в её голове только что превратилась в хаос: соперник раскидал фигуры по комнате, начал бегать по стеклу, а потом закричал и разрыдался в углу. Изабель осталась стоять и смотреть.

— А ты берешь с собой хлыст, когда идёшь на свидание? — спрашивает Майя.

— Только для плохих мальчиков, — говорит Изабель по инерции.

— А для плохих девочек у тебя что? — улыбается Майя.

— Холодная вода и железная дева.

Саймон на сцене волнуется и временами лажает. Изабель немного забавляет, как он пытается ей понравиться. Изабель не любит Саймона, но любит то, как он любит её.
Изабель впервые не хочет вообще ничего. Всё становится таким безумным у нее на глазах, ее мысли смешиваются, и она просто ненавидит, когда всё идёт не так, как ей хотелось бы. Изабель всегда знает, что нужно делать и что говорить, но Майя улыбается и путает все карты своим напускным идиотизмом.

— Потанцуешь со мной? — спрашивает Майя.

— Никогда, — говорит Изабель. — Переживешь?

— Надеюсь, — улыбается Майя.

Изабель не привыкла заботиться о состоянии своих жертв. Уж точно не в её духе смотреть, остались ли они живы.

В её духе сначала задушить их хлыстом, затем на всякий случай перерезать сонную артерию, а после сжечь тело. И самолично втоптать прах в ближайший газон.

— Увидимся, — говорит Майя, когда Изабель уходит.

Между лопаток у Изабель родинка. Она держит спину ровнее любого меча, крепче любой стали.

— Эй, — окликает её Майя, — ты не сказала, что не хочешь меня больше видеть.

Изабель пожимает плечами. Она не хочет. Определенно.

— Увидимся, — говорит Изабель.

Вопрос «Какого чёрта я делаю?» остается на повестке дня у Изабель ещё неделю и пятнадцать часов после.

*

Изабель разорвана на куски и разбросана по всей планете. По крайней мере, ей так кажется.

На очередной репетиции группы Саймона, сменившей ещё несколько идиотских названий, они играют какую-то чрезвычайно унылую песню, и у Изабель стоит ком в горле.

— Мне очень жаль, — говорит Майя.

— Я в порядке. Я буду в порядке. Я всегда в порядке, — отвечает Изабель, встряхивая волосами. Браслеты на её руках звенят, сталкиваясь друг с другом, переливаются на солнце и мерцают.

Белое платье на Изабель кажется насмешкой всему миру и паре звёзд вдобавок. Изабель хочет обратно свои кожаные штаны, младшего брата и чтобы всё было нормально.

— Конечно, — говорит Майя.

— И не смей жалеть меня. Сотри этот жалостливый взгляд со своего лица и не смей подходить ко мне даже с его упоминанием, иначе я разобью твою голову о ближайшую стену, какую только найду, а после соберу твою кровь в пробирку и оставлю её в своей коллекции.

— Я не собиралась жалеть тебя, — качает головой Майя.

У Изабель в крови виски и литры слёз.

— Потанцуешь со мной? — спрашивает Изабель. — Эта песня отвратительна.

— Конечно.

Изабель щекой прижимается к затылку Майи, обнимая её за плечи, и Майя цепляется за её талию, как за последний шанс на спасение.

— Знаешь, нас бросил один и тот же парень. Кажется, это отличный шанс подружиться, — говорит Изабель.

— Мы сможем сплетничать про него, пока он пытается выбрать, — смеётся Майя её в плечо.

— Иногда мне кажется, что жизнь похожа на шахматную партию. И я гениально играю, клянусь Ангелом. Просто гениально. Но когда просчитываешь игру на много ходов вперед, думаешь, что знаешь противника, в любой момент он может сделать не тот ход, который ты ожидал. И тогда всё летит к чёрту. Всё летит к чёрту. Что бы ты ни делала, как бы ни пыталась спастись или спасти, всё просто летит к чёрту, и ты летишь заодно, — шепчет Изабель. — Почему просто не может перестать быть больно?

Майя останавливается, приподнимаясь на цыпочки. У Майи тысячи косичек и тёмные глаза.

— Это называется «эндшпиль», Изабель. Заключительная часть. Конец игры. «Здравствуй и прощай».

— Слон против коня, — улыбается Изабель.

— И преимущество всегда на стороне коня. Почти всегда.

Изабель обнимает Майю, и она расслабляется в её руках.

— Максу бы понравилась эта песня, — говорит Изабель. — Она просто ужасна. Он был бы в восторге.

Майя вытирает слёзы Изабель, и группа Саймона всё ещё играет.

— Обещай со мной не драться, — говорит Майя. — И не убивай меня за то, что я видела тебя в таком виде.

— Никогда, — говорит Изабель.

Майя кивает и целует Изабель в щёку.

Майя провожает Изабель до Института, ведя за руку, и говорит:

— Ты всё сможешь. У тебя есть хлыст и твоя семья.

И говорит:

— Увидимся.

И Изабель кивает.

— Да, — говорит Изабель. — Поцелуй меня на прощанье.

— Не могу, нам ещё нужно сражаться за Саймона и всё такое.

Майя улыбается, и Изабель впервые за неделю улыбается кому-то в ответ.

— Тогда поцелуй меня, а потом мы начнём сражаться за Саймона.

Майя целует Изабель в левую щеку, на мгновение касаясь губами, и шепчет:

— Здравствуй и прощай, Изабель.

Изабель закрывает глаза на тысячу часов вперед, а когда открывает, ей кажется, что Майя всё ещё стоит за её спиной.

*~*

@темы: тексты, первый тур, infernal instruments

Ливия (Ливви) Блэкторн|Тибериус (Тай) Блэкторн. Она старше его на пару минут, решительная и сильная. Он - хрупкий и утончённый, читает книги и мечтает стать детективом. На первый взгляд Ливия и Тибериус - полные противоположности, но при ближайшем рассмотрении всё не так просто, как кажется и у всех свои тараканы. Им по пятнадцать, и они ввязываются в проблемы, которые пятнадцатилетним подросткам вроде бы не под силу решить. Экшн, юмор приветствуется.

СИЛЬНЕЕ ПАРАБАТАЙ (прегет)

Автор: аноним до объявления результатов
Бета/гамма: анонимы до объявления результатов
Пейринг: Ливия (Ливви) Блэкторн, Тибериус (Тай) Блэкторн
Рейтинг: PG-13
Жанр: общий, приключения, немного романса
Размер: мини (около 6 тысяч слов)
Статус: закончен
Саммари: Ливви и Тибериус — близнецы. Их связь сильнее связи парабатай. И сжечь весь мир для них — не проблема, если надо спасти друг друга.
Дисклеймер: все права на героев принадлежат Кассандре Клэр
От автора: написано на конкурс «Infernal Instruments» по заявке № 39. Ливия (Ливви) Блэкторн|Тибериус (Тай) Блэкторн. Она старше его на пару минут, решительная и сильная. Он - хрупкий и утончённый, читает книги и мечтает стать детективом. На первый взгляд Ливия и Тибериус - полные противоположности, но при ближайшем рассмотрении всё не так просто, как кажется и у всех свои тараканы. Им по пятнадцать, и они ввязываются в проблемы, которые пятнадцатилетним подросткам вроде бы не под силу решить. Экшн, юмор приветствуется.
Предупреждения: намеки на твинцест

* * *
В Лос-Анджелесе много соли. Оливия чувствует ее на губах, когда стоит у зеркала, разглядывая веснушки.
Свои веснушки она разглядывает, веснушки Тая сосчитала миллион раз до этого, и знает их наизусть. Россыпь светлых пятнышек на носу и щеках, серые глаза и светлая кожа.
Иногда из-под опущенных ресниц можно увидеть невесомые кристаллы соли, летающие по комнате. Вода и соль. Солнце и духота. Большие пальмы и водяные демоны.
Лос-Анджелес.
У них с Таем много сестер и братьев, их Институт — один из самый больших по количеству сумеречных охотников. Но больше никто из Блэкторнов не любит Лос-Анджелес так, как они с Таем.
Дети Лос-Анджелеса. Широких дорог, освещенных ночными яркими фонарями, шершавых кокосов, уличного граффити и фестиваля цветов. Машин, яхт и пустынных набережных. Звезд на асфальте с именами известных личностей. Тонкой дымки наркотиков, тянущейся над улицами, как туман над рекой при закате солнца.
Забраться на небоскреб — идея Ливви, сфотографировать город с высоты этого самого небоскреба — идея Тая.
Дети Лос-Анджелеса, дети города.
— Город говорит, — шепчет Тай и прикладывает к губам палец.
Оливия откидывается назад.
Город нашептывает им пахнущие солью сказки и ничем не уступает по совершенству Идрису. Он любит их.
Они знают его практически наизусть.
— Мы можем делать карты и раздавать их случайным прохожим, — Оливия перекатывает между пальцев ожерелье из крупных бусин, не сомневаясь, что карты у Тая есть.
У него есть все то, что можно структурировать, сосчитать и свести в таблицу. Прячется между книг, выглядывает из толстых тетрадок, расплескивается по потолку между россыпью небольших фонариков и декоративных звезд из дорогих камней.
Ливви любит приходить к Таю. Незаметно толкать потайную дверь, расположенную возле шкафа, и пробираться к нему. Аккуратно, чтобы не столкнуть колбы с разноцветными жидкостями.
Им никто не мешает ходить друг к другу и так, но в тайном ходе есть что-то особенное. Секрет, неизвестный ни Конклаву, ни их родителям. Часть их самих, оставленная в старинном соборе, существовавшем задолго до их рождения.
— Откуда здесь эта дверь? — удивленно моргает Тай, когда она впервые пробирается к нему так.
Ливви пожимает плечами:
— Клэри сделала. Ну, знаешь, она же умеет создавать новые руны. Я попросила ее показать какую-то, и получилось это.
Клэри и Джейс Лайтвуды приезжали к ним прошлой весной, собирая сведения о Себастьяне Верлаке.
Тибериус замирает, не дотянувшись к листу с какими-то записями:
— Клэри… Кто это?
Оливия улыбается и закатывает глаза:
— Та, у которой странные отпечатки. И треугольник на большом пальце.
Тай фыркает и лохматит волосы:
— Так бы сразу и сказала.
Клэри с Джейсом приезжали прошлой весной, но потайной дверью можно пользоваться до сих пор.
Иногда Тай пробирается к Ливви, когда она тренируется, рисуя руны. Она никогда не чистит оружие у себя, только в оружейной, поэтому запаха пороха и разгоряченного железа в ее комнате тоже нет.
Тай со странным удовольствием вдыхает удивительно чистый запах. Его-то комната пахнет химией, исследованиями и бергамотом.
— Лив, — он за руку тянет ее с кровати, — пошли, покажу тебе кое-что. На южном береге снова странная активность.
Тай обхватывает ее запястье, и Оливия в который раз задумывается, как можно быть таким хрупким, женственным и, одновременно, сильным.
Такое кажется невозможным, но это Тай, и возможно все. Он тащит ее к себе, наливает чай и протягивает шоколадное печенье. Ее любимое.
А потом они сбегают через окно и отправляются на охоту. Это весело. И, если они вдвоем, безопасно. А друг друга в одиночестве Ливви с Таем не оставляют. Они близнецы, и их связь сильнее, чем у парабатай.
Им не нужно давать клятвы, чтобы умереть друг за друга. Куда Ливви, туда и Тай. Ранят одного, сердце разрывается у второго.

* * *
— Ты, — говорит Оливия, — двадцать семь раз брал у меня отпечатки пальцев. Думаешь, они изменились за полторы недели?
Тай поправляет очки перед тем, как ответить:
— Я провожу исследование. Будешь сотрудничать, потом покажу результаты. Не будешь — отберу печенье. И вообще, только двадцать шесть, последний раз я не успел, потому что кое-кто ушел раньше.
Оливия фыркает:
— Не ври. Ты мой брат и так жестоко со мной не поступишь.
Со стены на нее смотрит плакат с Шерлоком, по частям распечатанный Таем на нескольких листах и склеенный скотчем.
Они собираются в парк. Лос-Анджелес — город вод, но не только водяные демоны в нем бывают.
Иногда нужно охотиться на вполне обычных и не менее опасных.
Боевое облачение, кожаные штаны, черный жакет, обвитые рунами запястья, ожерелье из темных линий. Клинок серафима, выглядывающий из рукава Тая. Метательный кинжал, торчащий из-за пояса у Оливии. Высокие ботинки.
Они похожи. Отражения в воде. Единственное отличие — цвет волос.
Каштановые, выгоревшие от солнца, у Оливии. И темные, цвета кипящей смолы, у Тая. Ей нравятся солнечные побережья, ему — тень пальм и холодное молоко кокоса.
— Тебе нужен шарф, — произносит Ливви, проталкивая нож в ботинок, — будешь настоящим Шерлоком.
«Купить шарф Таю», — отмечает она про себя и направляется к выходу.
— Кстати, — говорит Тай, будто не слыша ее предыдущей реплики. — Вернемся, покажу тебе что-то. Я тут взломал базу данных ФБР на днях и, знаешь, если проследить кривую преступлений в зависимости от одержимости демонами, то можно увидеть очень интересные результаты.
Оливия останавливается так резко, словно мраморная колонна только что выросла перед ней.
— Ты… что сделал? — оборачивается она и улыбается уголками губ.
Тай пожимает плечами и отвечает с такой невозмутимостью, словно он — продавец мороженного, уверяющий покупателей в том, что вкуснее, чем в его фургоне, пломбира больше нигде нет.
— Мы же защищаем примитивных, так почему бы не воспользоваться их ресурсами? — но потом добавляет, увидев прищуренные глаза Оливии: — Ну ладно, мне было скучно.
Смех Оливии бархатом рассыпается по сверкающему лезвию спрятанного ножа.

* * *
Ночью Оливия падает с кровати и механически нащупывает под подушкой меч. Потом приходит в себя, и больше уснуть не может.
Это плохо.
Это чертовски плохо.
В прошлый раз, когда ей снились кошмары, у Эммы оказалось пробито легкое, а Джулиан наглотался вампирской крови. Конклав прислал мага, который помог им, и все снова стало, как раньше, но тогда Оливии было двенадцать. А сейчас пятнадцать и, хоть это не слишком большая разница, но она беспокоится куда больше, чем в то холодное лето, когда демоны прорвали стены между мирами в Лос-Анджелесе, а не где-то еще.
Чтобы успокоиться, Ливви идет в оружейную.
К рассвету ее ножи сверкают, но дурное предчувствие остается прежним. А после приходит Тай.
Он всегда знает, где искать Ливви, если ее нет ни у себя, ни у него. Чувствует, что с ней и где она может быть.
Тай застывает на пороге оружейной и ничего не спрашивает.
Помещение дышит холодом железа, освещается не светом и не ведьминским огнем, а приглушенными отблесками адамаса. Таю неуютно.
Он знает, как обращаться с оружием с пяти лет, умеет драться двумя клинками сразу и метать диски в цель, не глядя. Даже вгонять ножи в нужные точки на позвоночнике, но все равно чувствует себя неуютно среди живого оружия.
Джулиан говорит, он не умеет драться. Отец с мамой тоже уверены в этом. Но он умеет, просто… Ум — оружие куда сильнее. О том, как дерется Тай, знает только Ливви.
Может быть, дело, конечно, в том, что это его Ливви, и ради нее Тай перевернет мир и сожжет его, но умеет ведь.
Ливви в оружейной куда спокойнее. Она — защитник, клинок служит для ее руки продолжением и с оружием она разговаривает.
Спокойствие Ливви обычно передается Таю, но сейчас он чувствует не его, а смутную тревогу, неподкрепленную ничем, но от этого не менее назойливую.
Ему хватает одного взгляда, чтобы понять — кошмары.
Ливви в пижаме, волосы растрепаны, под глазами круги. А вот меч с собой.
— Что? — Тай просто садится рядом, протягивая вперед ноги. — Рассказывай.
Этих двух слов хватает, чтобы Ливви положила свою ладонь на его и сверкнула глазами. Голубыми, расширенными, слезящимися.
И она рассказывает, пропуская момент, когда Тай открывает дверь в свою комнату, мягко толкает ее на кровать и идет ставить чайник.
Чай — лучшее средство от плохих снов, ранних пробуждений и преждевременной паники.
Оливии нравится зеленый и мятный, Таю — черный, с лепестками розы и листьями бергамота.
— По крайней мере, — успокаивает ее Тай, открывая сахар, — они в Идрисе. Там с ними ничего не случится.
— Однажды Верлак уже отключал башни Аликанте, — Оливия теребит волосы, — что, если он сделает это снова?
— Я писал об этом доклад, — Тай отставляет чайник, — а в Идрисе сейчас сотни лучших охотников.
Себастьян Верлак прячется который год. Конклав устал от напряженности в ожидании активных действий. Но Себастьян ждет, и Таю было бы интересно встретиться с ним, чтобы поговорить.
Таю кажется, что Себастьян умный, но вряд ли умнее его самого.
Узнай Оливия о его желании, заперла бы его в Институте или привязала к стулу — Оливия отлично завязывает узлы — но она не знает.
— Я понимаю, — Ливви аккуратно подносит чашку к губам, — но что-то случится.
— Когда случится, тогда и начнем разбираться, — Тай разводит руками. — А пока что разгадай кроссворд. Помогает при панике, знаешь ли.
Оливия прячется под клетчатым одеялом Тая и обводит знакомую комнату взглядом. Книги, колбы, тетради, таблицы на стенах и потолке, странные приборы и непонятные пульты.
— Кстати, — тем временем продолжает Тай, — я работаю над одним проектом, но он не закончен и может показывать неправильные результаты.
Оливия вскидывает бровь:
— Над чем?
— В общем, если кратко, то я установил индикаторы демонической активности в стратегически важных точках города, настроил антенну на их волну и принес сюда немного воздуха с каждой точки — не спрашивай, как, долго объяснять — чтобы замкнуть круг. И теперь, если демоны устроят вечеринку где-то, теоретически, я буду об этом знать. Надеюсь. Но до сих пор устройство ни разу не срабатывало. Так что или активности не было, или он не работает так, как нужно.
— Марс, Марс, это я, Юпитер, плохо слышно, но луноход мы чиним, — фыркает Ливви, натягивая одеяло до подбородка.
Сложив на груди руки и наклонив голову, Тай продолжает:
— Если тебе нужен перевод для примитивных, то подожди минуту. Перестроюсь.
Он отходит к окну и долго стоит у очередного прибора с кучей антенн — Оливия насчитывает шестнадцать, а потом сбивается — и щелкает незаметными рычажками.
Оливия раскачивается взад-вперед, напевая песню, случайно услышанную на пляже, когда Тай снова подает голос.
— На набережных нарушен баланс, э, нормальности, устройство реагирует, но сильнее всего колебания в порту, так что, думаю, начинать надо оттуда, — он возбужден, и глаза сверкают.
Ливви каждый раз удивляется переменам в Тае. Он мигом бросает очки на стол и ерошит волосы, успевая натягивать боевое облачение. Становится похожим не на безумного ученого-гения, а на воина.
— Пойдем? — Тай смеется. — Мы давно не охотились, Лив.
Огоньки в его глазах начинают светиться и у Оливии.

— А Институт? — она останавливается только у входа.
Просто хочет убедиться в том, что Тай озвучит ее же мысли.
— К черту Институт, — Тай фыркает. — Друзилла и Октавиан о нем позаботятся.
— Особенно Октавиан, — смешок Оливии выкатывается за порог Института и разбивается в траве у высоких ступеней.

* * *
— Отлично, — Тай проводит по лбу рукой, — думаю, самое время вызвать Безмолвных братьев.
— Ты сделал все, что хотел? — спрашивает Оливия, открывая бутылку с йогуртом.
Бананово-клубничным, ее любимым. Тай невольно кривится.
— Да, — кивает он, — все, что было необходимым. Теперь пора.
Оливия не расспрашивает Тая о его проектах не потому, что неинтересно, а из-за того, что Тай начинает столько всего сразу, что сам с трудом вспоминает, на чем остановился и до какой стадии вообще дошел.
Обычно он рассказывает ей тогда, когда все получается. Или наоборот. В такие дни Оливия просит его захватить побольше печенья.
Тай приносит еще и термос.
Они садятся на ее диван, строят бунгало из подушек, а ближе к рассвету Тай рассказывает о звездах. Показывает созвездия, высунувшись из окна, а Ливви стоит рядом и любуется.
Иногда она сама не может понять, кем: Таем или таки созвездиями.
Ей нравятся веснушки на его щеках, слегка вьющиеся волосы, тонкие запястья и хрупкие плечи. Не девичьи, с какой-то особой силой, сквозящей во внешней утонченности, перекатывающейся в тонких пальцах.
Такими пальцами нужно играть на пианино.
И у Тая это отлично получается тогда, когда в них не надо сжимать оружие.
У Тая острые скулы, которыми можно любоваться всегда, чем Оливия обычно и занимается.
При разговоре принято смотреть в глаза, но Оливия смотрит на скулы Тая. Это куда приятнее и куда интимнее.
Особенно, когда Тай перехватывает ее взгляд и медленно проводит пальцами по ее щеке, поправляя волосы.
Скулы острые, словно лезвие, но порезаться о Тая Оливия не боится.
В мире нет человека, которому она бы доверяла больше. Даже себе меньше, чем ему.
Когда демонский шип с ядом впился в ее вену, Тай высасывал из нее яд, не боясь последствий. Когда чужой клинок несся к ней, Тай позволил ему вонзиться в свое предплечье.
Каждый раз Оливия злилась на себя за это. За то, что не защитила, не уберегла Тая, потому что она — защитник, а он — гений. Никто не должен страдать из-за нее, а она защищать должна.
Никто никогда не говорил ей этого, но Оливия знает, что так и есть. Оружие прыгает в ее руку, стоит только его коснуться. Она чует опасность.
Она старше Тая на две минуты, решительнее, сильнее, но это не мешает ему каждый раз закрывать ее собой, оберегая и беспокоясь.
Оливия любит Тая.
Ей не нужно говорить ему об этом и спрашивать, все написано в его глазах, серых, как небо и глубоких, как океан, и отражено в поступках.
Тай любит ее. Она любит Тая. Они — близнецы, это сильнее связи парабатай.
— Отправлю письмо, — говорит Оливия, — буду в библиотеке.
— Пойду, сделаю себе бутерброд, — Тай смотрит на часы, делающие запястье еще изящнее, — ты будешь?
— С курицей, — голос Оливии доносится из глубины коридора.
— Могла бы и не говорить.
У них есть жертва, найденная в порту и Институт, в котором они с Оливией сейчас главные.
Родители в Идрисе, занимаются поисками Себастьяна Верлака. Друзилла и Октавиан изучают новые руны.
Пустые комнаты, сталь и труп.
Женщина, выглядящая проституткой. Портовая шлюха, таких полно в Лос-Анджелесе.
«Себе — колбасу, Ливви — курицу», — думает Тай и идет наверх.

* * *
— Ну объясни, зачем тебе в порт, когда у нас полный Институт Безмолвных братьев? — закатывает глаза Тай и запускает бумажный самолетик Оливии в волосы.
— Если два Безмолвных брата — это целый Институт, то твои пальмы бросают плохую день, — фыркает она, перехватывая летящий самолетик.
— Даже два Безмолвных брата знают столько тайн, сколько нефилимам не изучить за всю жизнь, — Тай спускает очки на кончик носа, передразнивая их учителя из Идриса.
— Ну да, вот только они снова отправят тебя срисовывать каменную кладку на заднем фасаде Института, потому что это поможет поймать большого желтого демона, — Оливия запускает самолетик обратно.
Тай выговаривает сквозь смех:
— Мне было восемь…
— И ты был пьян, — заканчивает Оливия вместо него.
— Подумаешь, — пальцы Тая замирают у его губ, а сам он уклоняется, позволяя самолетику встретиться со стеной, — отец впервые дал мне попробовать коньяк. Ну, мы, по крайней мере, узнали, что у Безмолвных братьев есть чувство юмора.
— А я попробовала коньяк на три недели раньше тебя, — вспоминает Оливия. — Стащила из комода бутылку, потом поставила.
— Угу, — Тай прищуривает глаза, — кто тогда попросил нашего учителя больше не приходить, потому что он зануда?
— Ну, зато он перестал приходить, — Оливия пожимает плечами и спрыгивает с подоконника. — Пошли. Мне кажется, там будет что-то интересное. Ну пожалуйста.

* * *
Тибериусу некуда деваться, поэтому он отмахивается от волос Оливии, летящих ему в лицо, и разглядывает старые, огрубевшие от соли доски причала для небольших лодок.
— Смотри, — Ливви кивает в сторону шхуны, стоящей особняком. — «Грустный Консул».
— Думаешь? — Тай косится сначала скептически, а потом заинтересованно. — Подожди.
Вытаскивает очередной странный предмет из своего кармана, разглядывает его и кривится:
— Нет, никакой реакции.
— Я проверю, — Ливви не успевает договорить, но уже вытряхивает из кармана острый кинжал с горами, изображенными на рукоятке.
Поправляет волосы.
— Я подожду здесь, — Тай поднимает воротник куртки, — хочу кое-что проверить.

Шхуна совсем не качается, когда Ливви ступает на борт. На палубе пусто, нужно спускаться в трюм.
Оливия прищуривается, спешно рисует руну ночного видения и старается спускаться как можно тише. Внутри бочки, тюки с чем-то непонятным и сундуки. Ничего необычного.
Она крадется дальше, бросает на лестницу беглый взгляд, подходит к сундуку…
А потом кто-то вырастает перед ней будто из-под земли. Большая фигура. Мужчина, борода, татуировки вдоль плеча.
Это все, что она успевает запомнить. Сразу же выбрасывает вперед руку, лихорадочно сжимающую клинок, делает резкий выпад, приседая и машинально уклоняясь.
Она — прирожденный охотник, оружие — ее парабатай, но то, что происходит дальше, выбивает Ливви из колеи.
Мужчина перемещается быстрее любого демона, будто дразнит, а потом оказывается за ее спиной.
«Пират», — думает Ливви, ощущая силу, с которой он завязывает узлы на ее запястьях.
«Маг», — решает она, когда он проводит под ее носом раскрытым перстнем.
Оливия инстинктивно задерживает дыхание и пытается не дышать по какой-то там методике, которую они изучали дома. Понимает, что долго так не продержится и не может пошевелиться.
А потом Тай, будто ворон, хрупкий и разъяренный, прыгает с лестницы прямо к ней. Его ботинки с глухим стуком касаются досок трюма, его клинок сверкает пронзительным светом и ослепляет все.
Пират дергается.
— Уриил, — шепчет Тай, и Ливви кажется, будто прямо перед ней взрывается звезда.
Говорят, чем сильнее желание боя, тем ярче горит клинок. У Тая он пылает.
Как и его глаза.
Он вскидывает руку, но не всаживает лезвие в плоть мужчины. Бьет рукоятью в виски и в солнечное сплетение — оглушает. Весь бой занимает у него не больше трех минут, но Оливия все еще с трудом задерживает дыхание.
Наконец Тай подходит к ней, с мрачной решимостью произносит:
— Протяни руки.
И одним движением, выверенным и точным, рубит узлы пополам, а потом помогает Ливви подняться.
Задерживается своими пальцами на ее запястье, и это, как обычно, дает такую поддержку, что можно сворачивать горы и топить вражеские корабли, но Оливия только хмурится.
Она не могла не заметить слежки, как не могла и не попасть в цель.
Значит…
— Нужно вызвать Безмолвных братьев, — глаза Тая сверкают, он облизывает пересохшие губы, — и забрать его в Институт.
Они никогда не говорят после драки. Нельзя. Нападение может повториться. Только потом, в безопасности, сейчас хватает мимолетного касания и беззвучного «я рядом».
Братья прибывают действительно очень быстро, и обратно они возвращаются в отдельной карете.
Тай вытягивает ноги, Ливви забирается на сиденье, устраивая голову на плече Тая. Ее волосы рассыпаются по его груди.
Тай говорит:
— Я сразу понял, что что-то не так, но не мог обнаружить, что. Одно из моих устройств засекло странные колебания, но они не походили ни на что из того, что я видел раньше, так что, — Тай запинается, — извини, что использовал тебя в качестве наживки. Ты имеешь полное право меня ударить.
— Эй, — Ливви запрокидывает голову, перед тем как подняться и ответить, — ты спас меня, и я имею полное право тебя обнять.
Когда руки Тая ложатся на ее талию, а ее ладони обхватывают его шею, карета дергается и останавливается.
«Институт», — раздается у нее в голове голос брата Авраама.
Тай выходит первым, помогая ей. Ливви может справиться и сама, но это Тай, который играет на пианино и не забывает о хороших манерах даже во время боя.

* * *
«Мы закончили, — раздается в голове Оливии голос брата Авраама. Она бросает быстрый взгляд на Тая, а брат Авраам тем временем продолжает: — это примитивный под действием заклинания. Но оно наложено не напрямую, а через артефакт, которого здесь нет, так что след довольно слабый. Но мы смогли установить, что отпечаток тот же, что и на первой жертве. Они связаны с одним существом».
— Существом? — Тай теребит дужку очков в руках, и Ливви понимает, что не одна слышит голос. — Значит, это не человек?
«Нет, определенно, нет. Скорее всего, это демон. Мы уведомим Конклав, сюда пришлют кого-то из совершеннолетних. Со всем разберутся».
— И это все? — Оливия складывает на груди руки. — Мы нашли жертву и зомби, а вы больше ничего не расскажете?
Брат Авраам делает какое-то движение, будто разводит руками в стороны:
«Рассказывать нечего. Он ничего не знает, и на нем нет блока. Ему неизвестно, кто заколдовал его, потому что он не видел этого. Только взял предмет — кулон. Во время допроса он сказал «та женщина», но у одержимых часто бывают галлюцинации. Он мог говорить о чем угодно, и это было бы такой же правдой, как и то, что нефилимов создали оборотни и фейри».
Брат Авраам замолкает и опускает голову.
Ливви переглядывается с Таем.
— И что теперь с ним делать? — спрашивает тот, обхватив левое колено руками.
«Отпустить, зависимость мы сняли. Осталось только стереть память, но обратитесь к магу, мы должны как можно скорее уведомить Конклав. А сейчас извините, некогда».
Безмолвный брат разворачивается и выходит из комнаты, не прощаясь.
— Мне это не нравится, — смотря ему вслед, говорит Оливия.
— Мне тоже, — соглашается Тай, потягиваясь.
Он похож то ли на кота, то ли на воробья. Взъерошенный, тонкий, но ужасно серьезный и подозрительный.
— «Та женщина», — задумчиво произносит Ливви, — знаешь, нужно будет вернуться в порт. Кажется, мы упускаем что-то.
— Но сначала нужно стереть память нашему Джону Доу [1], — Тай фыркает. — Нужен маг. Если бы Магнус Бейн был…
— Услуги Магнуса Бейна, — перебивает его Оливия, — очень дорого стоят, а спит он только с одним сумеречным охотником. Если ты не знаешь.
— Вообще-то, — Тай закидывает ногу на ногу, — я хотел сказать, что Магнус Бейн в Нью-Йорке, а вот Рагнор Фелл здесь.
Победная улыбка играет на губах Тая. Оливия щурится:
— А это откуда?
— Ну, — Тай отворачивается к окну, — я веду учет магов, прибывших в Лос-Анджелес. Никогда не знаешь, когда они могут тебе понадобиться.
Оливия гордится им, своим мальчиком. Тонким, хрупким и гениальным.
Тай ловит это в ее глубоком и теплом взгляде, легкой полуулыбке, язвительной шутке.
— Так и скажи, что снова было нечего делать, — фыркает она.
— Зато я знаю, где можно найти Рагнора и куда ему позвонить, — Тай подмигивает ей, поднимаясь с дивана.
Оливия смотрит вслед и продолжается гордиться им.

* * *
— Это опасно, — говорит мама, — вы могли пострадать.
«А вы могли бы остаться в Идрисе, — мрачно думает Тай, — мы бы сами справились».
Он любит родителей, но любить их легче на расстоянии. Когда нет опеки, нет постоянной тревоги и заботы в их беспокойных взглядах.
Не такой, как у Ливви, а назойливой, недоверчивой.
Ливви верит ему и в него, родители — сомневаются и слишком оберегают. Не так, как…
Тай вздрагивает.
Никто не может быть как Ливви, кроме нее самой. Поэтому сейчас она делает шаг вперед и смотрит на мать сердито.
— Мы — сумеречные охотники, — она складывает на груди руки, — это наш долг. И мы помогли Конклаву. Даже не спорь.
Мама растерянно кивает.
— Да, но…
Оливия успевает первой.
— Так вы поймали того демона? Кто он? — спрашивает она, сбивая мать с толку и не давая ей сердиться на них с Таем. — Почему вы без Эммы? Где Марк? У него самые удобные ножны, которые у меня есть, а он даже не думает возвращаться.
Тай отворачивается к стене и улыбается, чтобы никто не видел. Ливви болтает так, будто ничего серьезного не случилось, и потерянные ножны — единственная ее проблема. Она всегда так делает, когда хочет его защитить.
О себе Ливви не беспокоится.
Она готова вновь задавать вопросы, но мама тут же вспоминает о куче дел — конечно, Тай и не сомневался — обещает рассказать все за завтраком и уходит в библиотеку.
Ливия оборачивается и подмигивает ему, а потом проводит пальцем по верхней губе и касается им же лба в том месте, где у Гарри Поттера должен быть шрам.
Это их знак.
Тай придумал тайный язык после того, как им не разрешили проводить опыты над древними артефактами.
С тех пор — не запрещали, потому что не могли узнать.

Они с Таем приходят в столовую вместе, стол уже накрыт и все собрались. Кроме Марка. И кроме Эммы.
Ливви бросает на Джулиана быстрый взгляд. Тот хмурится, увидев Тибериуса рядом с ней.
Тай с Джулианом не особо ладят.
Ливви знает, что Таю не нравится, когда его называют странным. Но как-то раз он приходит ужинать и устало сообщает:
— Та фея не хочет давать мне показания.
И Джулиан фыркает, раздраженно махнув рукой:
— Может быть, потому что ты странный или, дай-ка подумать, странный?
У Джулиана руки в краске.
Ливви делает большие глаза и поворачивается к нему.
Тай на мгновение застывает, но все же медленно отодвигает стул, садится, берет кусок пиццы с большой тарелки и только потом медленно отвечает, намеренно растягивая слова:
— Более странный, чем сумеречный охотник, влюбившийся в своего парабатай?
Обычно тихий, спокойный Тай смотрит на Джулиана вызывающе.
Джулиан бледнеет и выпускает вилку.
— Я не влюблен в Эмму, — сквозь зубы цедит он и опускает кулак на стол.
Тай улыбается и холодно спрашивает:
— Тогда почему ты заговорил о ней?
Джулиан бросает на родителей быстрый взгляд, но они слишком заняты дракой оборотней и вампиров в баре для примитивных, чтобы услышать еще кого-то.
На Тая он не смотрит. Зло отодвигает стул и тут же выскакивает из комнаты.
— Что с ним? — удивленно спрашивает отец, отвлекшись от разговора с мамой.
Тай пожимает плечами и спокойно произносит, будто ничего не произошло:
— Поперхнулся.
И они возвращаются к ужину.

Сейчас завтрак, а Тай с Джулианом с тех пор не ладят.
Их места рядом, и Ливви садится между ними, чтобы… ладно, чтобы оградить Тая.
— Ну что, Тибериус, — смеется Джулиан, — снова не смог никого поймать?
Тай криво улыбается. Он не привык бить по одному и тому же месту и ищет достойный ответ, но Ливви успевает первой.
Она поворачивается к Джулиану и твердо произносит:
— Не трогай моего брата.
От удивления рука Джулиана замирает в воздухе.
— Но я тоже твой брат, — растерянно говорит он, но под столом Тай сжимает ее ладонь, и Джулиана Ливви уже не слушает.
— Так что, — спрашивает она, — когда вы расскажете нам о демоне?
Мать с отцом переглядываются, и отец кивает.
— Ладно. Сейчас расскажу.
Друзилла заговорщицки переглядывается с Октавианом. Им еще не разрешают охотиться, поэтому для них нет ничего интересного, чем истории об охоте.
— Янлью, — вздохнув, говорит отец, — но без логова. Это странно, но очень здорово. Он признался, что околдовал того пирата и убил проститутку. Вы молодцы.
Он подпирает подбородок одной рукой, и смотрит на Ливви с Таем.
Тай спрашивает, сощурившись:
— Он мертв?
— Нет, — отец тянется за бокалом, — он у Безмолвных братьев. Не знаю, зачем, но это не особо меня волнует.

— Янлью, — хмыкает Оливия вечером, пробравшись к Таю, — ты веришь?
Тай отвлекается от своих расчетов:
— Не особо.
Родители возвращаются в Идрис утром.
В Институте все улажено, демон пойман, совещания по поводу Себастьяна не прекращаются, Ливви с Таем, как обычно, не у дел.
Но не в этот раз.
— «Та женщина», — вспоминает Ливви, — думаю, нам надо вернуться в порт.
— Завтра, — кивает Тай. — Я как раз кое-что проверю.
Оливия улыбается.
— Сыграй мне, — говорит она, кивая на старое пианино.
Она не любит музыку, если играет не Тай, конечно. Но если он, то готова слушать до самого утра и дальше.
У Тая тонкие пальцы, выделяющиеся ключицы и острые скулы.
Он весь колючий и острый, но не для нее.
Особенно, если подойти сзади, нагнуться и просунуть ладони к ладоням Тая, чтобы переплести пальцы.
Тогда музыка замолкает, но зачем она, когда есть Тай.
Он лучше музыки.
Он вообще лучше всех на свете.

* * *
— Я посмотрел предания, — объясняет Тай, пока они медленно идут через парк, к порту. — В них говорится о Королеве Бездны. Она демон, но точных данных нет. Да и вообще, все это довольно странно и фактами не подтверждено.
На Тае шарф, делающий его похожим на воробья, и Ливви улыбается, глядя на него.
— Смотри, — продолжает Тай, резко меняя тему. Он всегда так делает, — то дерево посыпано пыльцой фей. И если загадать возле него желание, то… Нет, лучше не загадывать. Эти фейри!
Он выглядит растрепанным и взъерошенным, а Ливви угадывает очертания клинка серафима под его пиджаком.
Ливви нравится боевое облачение. Оно делает ее взрослее, сильнее и увереннее в себе. Но оно не меняет Тая. Оставляет взъерошенным воробьем, которого хочется прижать к себе и больше не отпускать.
Дорожка к порту выпрыгивает из ниоткуда, и Ливви чувствует, как температура воздуха падает на градус. Вода близко.
— Хорошо, — говорит Тай, — отлично. Шхуны здесь больше нет. Чертов Конклав.
— Можем осмотреть остальные, — Ливви оглядывается.
— Нет, — Тай качает головой как-то уж слишком уверенно, — жди здесь. Я только посмотрю. Проверю, правда в преданиях или можно растопить ими камин.
Ливви знает, что Тай никогда не выбросит никакую книгу. Он просто зол на Конклав, и все.
Злой Тай — это ужасно мило.
Ливви думает об этом и улыбается, когда раздается шепот.
Странный, чарующий. Сверхъестественный.
— Повернись.
Ливви медленно поворачивается, нащупывая клинок за поясом. Возле нее никого нет, но вдали, за большими парусниками, Ливви замечает слабое свечение.
«Тай сказал ждать здесь, Тай никогда не говорит просто так», — думает она, но не может остановиться.
Свечение превращается в женщину, Тай не возвращается, а Ливви сжимает клинок в ладони.
— Самандриэль, — одними губами выговаривает она.
Она ликует.
Они с Таем были правы. Это не янлью. Или, по крайней мере, не только он.
Женщина красива. В светлом, почти невесомом платье, с растрепанными черными волосами и рунами. Ливви на мгновение замирает. Красными рунами. Слишком резкими, чтобы быть настоящими.
— Я знаю, кто ты, — бросает Ливви, выставляя руку с клинком вперед.
— И кто же я? — женщина смеется, и ее смех вливается в уши медом.
— Ты, — Ливви делает еще шаг, — Королева Бездны.
Смех становится жестче.
— Умная девочка, — говорит Королева, — слишком умная. Ты мне нравишься.
«А ты мне нет», — думает Ливви и бросается на нее.
Хочет броситься.
Она совершенно точно знает, чего хочет и что нужно делать, но не может пошевелиться. Лающий смех продолжает вливаться в уши, и Ливви остается стоять на месте.
Она не может сделать не то, что шага, даже голову повернуть.
Смех давит на грудь, забирается в нос, забивает дыхание и мешает глотать слюну. Он давит ее, Королева начинает петь.
«Она не похожа на сирену», — успевает подумать Ливви прежде, чем закрыть глаза и продолжить наслаждаться пением.
Что-то тонкое и черное мелькает перед ней.
Тай.
Тибериус.
Он приземляется на ноги между ней и Королевой, хватает Ливви за плечи и говорит быстро, почти кричит:
— Не слушай ее. Я здесь. Открой глаза. О-ли-ви-я.
Ливви не хочет. Ей нравится быть в липкой вязкости незнакомой песни, но имя, ее имя, произнесенное по слогам Таем, заставляет ее сфокусироваться и огромным усилием воли открыть глаза.
— У тебя не получится, — зловеще мурлычет Королева, — она моя.
Оливии еще нравится ее голос, но ей ничто не мешает бросать клинок.
Тай справится. Она верит.
Тай успевает первым.
Бросает, полуобернувшись, длинный нож, и попадает в цель. Вернее, в место, где цель была.
Теперь Королевы нет. Только слабая дымка, пахнущая жженой резиной, и едва видимые очертания в воздухе.
Ливви смотрит на него изумленно.
— Ты, — говорит она, и свой голос кажется ей чужим, — ты…
— Спас тебя, но не до конца, — отвечает Тай.
Выглядит он серьезнее, чем обычно, а это не говорит ни о чем хорошем.
— Но, — Оливия с удивлением смотрит на пальцы, все еще сжимающие клинок, — я же защитник, я… Я должна беспокоиться о тебе. Я старше.
— Ты, — Тай перебивает ее, — должна жить. Об остальном забудь.
— Я, — Оливия вздрагивает, будто сгоняет паутину, пытающуюся все сильнее обвить ее, — в порядке. О чем ты, Тай?
— Королева Бездны действительно существует, — поспешно объясняет он, не отпуская ее руки, — возможно, мы только что сделали открытие, которое перевернет весь мир, но плевать. Королева может гипнотизировать, и ты только что испытала это на себе.
— Но…
— Не пытайся спорить, — перебивает Тай, — ты будешь, знаю. Связь осталась. Королева может влиять на тебя даже на расстоянии. Скорее всего, она попытается. Ты — нефилим, это выгодно.
— Что ей нужно? — спрашивает Оливия. — Как можно избавиться от этого?
— Для начала, — Тай тянет ее к дорожке, — нужно вернуться в Институт. Как можно скорее.
Сейчас он защищает Ливви, а не она его. Это странно, неправильно и очень приятно.
Смех продолжает звучать в ее ушах, но Ливви чувствует себя почти хорошо. Тай заботится о ней.
Все так.

* * *
Ливви пьет горячий кофе, в который Тай подмешал коньяк:
— Но она сказала, что невозможно разорвать связь.
Тай поднимается со стола и приседает на корточки у дивана Ливви.
— Вообще-то, да. Но нас двое, Лив. Можно победить одного, но нас двое и мы сильнее парабатай. В общем, если мои предположения верны, мы можем ослабить связь и обрести над ней контроль.
— Как? — Ливви заинтересованно отставляет чашку.
— Ты можешь чувствовать, где она, — будто не слыша, продолжает Тай.
— Как? — повторяет Ливви.
Тай выпрямляется. Резко и немного нервно.
— Поделись со мной, — он говорит так твердо, что Ливви не сомневается: споры бесполезны, — отдай мне часть.
— Но, — Ливви хмурится, выпрямляясь, — это не ножевая рана. Я не могу передать ее.
— Дай руки, — Тай садится рядом, — закрой глаза и верь в это. Верь мне, Лив.
Последние слова он выдыхает и Ливви тут же вкладывает свои ладони в его.
Смотрит на его длинные ресницы, не может пошевелиться.
Когда Тай рядом, странный манящий смех перестает звучать.

— Ну вот, моя хорошая, — шепчет Тай, — получилось.
Они в гостиной, и Ливви намного легче. Сила Тая плещется в ее венах, его пульс отдается в пальцах, теплые ладони согревают.
Ливви не нужно благодарить его, Тай и так знает. Достаточно просто помолчать рядом.
Они близнецы, их связь сильна. Им не нужно разговаривать, чтобы общаться. Даже на расстоянии, а сейчас они рядом, и Ливви знает, что все получится.
Она верит Таю. И верит в Тая.
Тай прижимает свое колено к ее бедру.
— Мы можем найти ее, — говорит Оливия, — мы должны…
— Рассказать Конклаву, — подхватывает ее Тай. — Ты думала не об этом, но идти одним слишком опасно. Я… — он запинается, — беспокоюсь.
Ливви прикрывает глаза. Ее голос хриплый:
— Это я должна беспокоиться.
Тай поднимает голову, их взгляды встречаются и Ливви кажется, что не существует совсем никаких преград.
Их мысли сплетаются, сливаются воедино, их ладони — продолжение друг друга… Ливви не ощущает своего платья. Оно не мешает жару, исходящему от Тая, оплетать ее, передаваться ей, вливаться в нее живительным потоком энергии.
Ливви тянется к губам Тая, и медленно целует его. Быстро и не стесняясь. Они близнецы. Это естественно и нормально.
— Я люблю тебя, — говорит ей Тай.
— Я тоже тебя люблю, — отвечает Ливви.
Дверь отворяется. В гостиную входит Хэлена.
— Эй, мы дома, — следом за ней переступает порог Алина.
— Привет, — улыбается она, но в глазах ее много грусти. — Вы как здесь?
Ливви с Таем не надо переглядываться, чтобы понять друг друга: никому ни слова. Не сейчас. Не надо.
— В порядке, — Тай поднимается, — я пойду к себе. У меня там опыты.
— Не торопись, — Хэлена устало падает в кресло и запрокидывает голову. — Сейчас начнется все самое интересное. Янлью начал говорить. Оказывается, предания о Королеве Бездны — правда.

* * *
— Но у нас с ней связь, — Ливви старается не кричать, — мы можем помочь, как ты не понимаешь.
— Вы слишком юные, — Энджела Блэкторн качает головой и добавляет: — и вы мои дети. Скажите спасибо, что я еще не отвела вас к Безмолвным братьям. Это гипноз. Он опасен. О чем вы думали?
— Ма-а-ам, — Оливия закатывает глаза, — это мы нашли Королеву. — И мы имеем право.
— Нет, — твердо говорит она, — я сказала, нет. Останетесь здесь, отправите Дрю и Тавви к Пэнхоллоу, в Идрисе сейчас безопаснее. Институт на вас.

— Они будут драться без нас, — расстроено говорит Оливия, — нет, ты представляешь. Янлью сказал, что Королева связана с Себастьяном Верлаком.
— Весь Конклав здесь, — отстраненно замечает Тай, — Все сумеречные охотники. Бедный Лос-Анджелес.
Он задуман, и Ливви щелкает пальцами перед его глазами:
— Ты меня слушаешь?
На ней длинное платье, под которым кожаные штаны и такой же жилет. И оружие. На всякий случай.
Тай не реагирует.
Ливви знакомо это состояние.
Он либо в шаге от очередного великого открытия, либо от осознания своей ошибки.
— Что… — начинает она, но Тай срывается и вылетает из комнаты со словами:
— Одну минуту.
Приходит Дрю.
— Вы собрались? — спрашивает Оливия, поправляя вазу.
— Да, — Дрю кивает, — Тавви уже идет. Мы долго там будем?
— Тебе же нравится Идрис, — удивляется Ливви.
— Нравится, — кивает Дрю. — Но я хочу драться.
Ливви хмыкает:
— Мы тоже.
На Дрю джинсы и цветной рюкзак, набитый раскрасками и книгами. Она обожает книги. Только не мистику и детективы, как Тай, а что-то вроде Кодекса сумеречных охотников или Путеводителя по рунам.
Тавви сидит на диване возле нее, болтает ногами и играет ножом, замаскированным под пластмассовую отвертку.
— Не взорвите Идрис, — Ливви поглядывает на дверь.
Тая нет. Десять минут прошло.
Кареты за Октавианом и Друзиллой тоже.
Проходит еще пять минут, и Тай вихрем влетает в комнату. Его глаза горят, волосы растрепаны сильнее обычного. Он дышит так, будто целый день бежал вдоль побережья под жарким солнцем.
— Кареты нет, — произносит Ливви и только потом поднимает голову.
«Что-то случилось», — понимает она прежде, чем Тай начинает говорить.
А говорит он сбивчиво.
— Я, — запинается, — я все понял. То, что мы упускали. Я знаю, кто она.
— Королева? — спрашивает Ливви недоуменно.
— Да, — кивает Тай. — Она. Красные руны, состав крови первой жертвы, все сходится. Это Лилит.
Друзилла берет Тавви на руки. Оливия прикрывает ладонью рот.
— Но, — она вскакивает, будто это должно решить все, — у нее еще мало сил.
— Верлак не терял времени, — нетерпеливо объясняет Тай, — когда мы думали, что он залег на дно, он работал.
— Значит, — Оливия замирает у стола, сталкивая на пол стакан, — кареты не будет, — медленно договаривает она.
Осознание наваливается на нее битым стеклом, разлетевшимся по ковру.
— Себастьян, — договаривает за нее Тай, — Верлак в Идрисе.
— В пустом Идрисе, — заканчивает его мысль Оливия.
Дальше все происходит быстро, и позже Ливви не может вспомнить подробностей.
— Институт… — начинает Тай.
— К черту Институт, — она сбрасывает платье, — Друзилла и Октавиан остаются. Мы не отпустим их в Идрис.
— Конклав в порту, — Тай спешно рисует руны на шее Ливви, — мы можем успеть. Нужен портал. Рагнор Фелл…
— Я позвоню ему и отправлю в порт, — Дрю вскакивает, сбрасывая рюкзак.
Пришло время ее первой битвы, пусть она и не будет на ней присутствовать.
— А я, — Тавви машет своей отверткой, — я защищу ее. Идите.
Ливви заканчивает руну на груди Тая.
— Готов? — спрашивает она.
Тай не отвечает. Да и не нужно это.
Его решительность передается Ливви, плещется в ней. Она — защитник. Но если бы не Тай, не была бы им.
Он всегда поддерживает ее.
Он — это она.
Им не нужны слова и тайные символы, достаточно быть рядом и драться плечом к плечу.
Лос-Анджелес бросает им соль в лицо, руна скорости помогает бежать быстрее.
Они вместе. И Тай перевернет весь мир, чтобы c ней все было в порядке.
Она считает себя защитником, но Тай не может не защищать ее.
Он сожжет любого, кто попробует причинить ей вред.
Лилит точно не поздоровится.
У Тая нет никаких сомнений.

[1] — имя Джон Доу используется для обозначения неизвестного персонажа.

@темы: тексты, первый тур, infernal instruments

Себастьян (Джонатан Кристофер Моргенштерн)/Клэри Фрей. "Шрамы напоминают, что прошлое реально" (с) Г. Лектор

ОБЩАЯ КРОВЬ (гет)

Автор: аноним до объявления результатов
Бета/гамма: анонимы до объявления результатов
Пейринг: Себастьян (Джонатан Кристофер Моргенштерн)/Клэри Фрэй
Рейтинг: R
Жанр: романс, драма
Размер: драббл
Статус: закончен
Саммари: Себастьян дает свою кровь Клэри, Клэри не может без Себастьяна.
Дисклеймер: все права принадлежат Кассандре Клэр
От автора: написано на конкурс «Infernal Instruments» по заявке № 21. Себастьян (Джонатан Кристофер Моргенштерн)/Клэри Фрей. "Шрамы напоминают, что прошлое реально" (с) Г. Лектор
Предупреждения: AU, инцест, dark!Клэри, в каком-то смысле bloodplay


———
Глаза Себастьяна темнеют, когда он прижимает Клэри к стене и начинает быстрее двигаться.
Становятся черными, опасными и завораживающими. Клэри теряет рассудок каждый раз, когда видит это. Запрокидывает голову, оголяя шею, подставляя ее под жесткие поцелуи, выгибаясь и прижимаясь грудью к пылающей коже Себастьяна.
Джонатана.
Клэри не помнит себя в моменты, когда занимается с Себастьяном сексом, но его имя забыть не может.
Джонатан Кристофер Моргенштерн.
Ее брат, ее кровь и ее семья.
Иногда Клэри уверена, что все именно так и есть. Иногда ей кажется, что Себастьян — убийца, но, когда он снова стаскивает с нее одежду, эти мысли тут же вылетают из головы.
Есть Себастьян и есть остальной мир.
Ее Себастьян.
Серебряные волосы, белая кожа, черные, как воронка ада, глаза. Сильные руки и хриплый шепот. Планы свержения Конклава, убийства демонов (рука об руку, а спина к спине, золото и серебро, кровь и сила) и ужины в изысканных ресторанах.
Клэри нравится это все. Но еще больше ей нравится Себастьян.
Принц из детских рисунков. Она — принцесса.
Клэри смеется, когда Себастьян оставляет на ее шее багровый след.
———
— Шрамы напоминают, что прошлое реально, — говорит он позже.
Они в кровати. Клэри разглядывает потолок и пытается выровнять дыхание, Себастьян вертит в руках кинжал и проводит им по ее груди.
Выровнять дыхание, конечно же, не выходит, но Клэри уже и не хочет этого.
Зачем хотеть чего-то, когда Себастьян рядом?
— Вот этот, — шепчет он, и Люцифер может идти собирать яблоки и безуспешно пытаться отдать их Еве, — о чем ты думаешь, когда на него смотришь?
«Я думаю о тебе», — хочет ответить Клэри, но Себастьян надавливает лезвием на тонкий зигзагообразный шрам на ее бедре.
Этот шрам она получила, когда спасала мир от своего отца. Когда ползла к кругу и просила Разиэля об одном. «Джейс».
Джейс.
Клэри вздрагивает.
Прошлое реально, и оно впивается в нее стальными шипами, выдергивает сердце, сжимает его и… И отдает обратно.
Клэри отвечает, не сумев сдержать стон, потому что теперь Себастьян пальцами сжимает ее соски и смотрит в глаза.
— Иногда я ненавижу тебя и хочу убить, — Клэри сглатывает и щурится, — думаю, как прыгну на тебя с клинком, как он рассечет кожу. Но потом ты просыпаешься, и я понимаю, что не смогу без тебя. Почему?
Клэри хочет сказать что-то вроде «какого черта именно ты» или «не прекращай, пожалуйста», но вместо этого снова стонет, а Себастьян смеется.
Его смех опасен. Он весь — большой сгусток электрического напряжения. Ударит сильно — не сможешь встать, но покалывает приятно.
Клэри касается левой руки. Старая привычка, оставшаяся от прошлой жизни. Когда-то она носила там плетеный браслет из бисера, подарок Саймона, но теперь вместо него — широкая золотая пластина, подаренная Себастьяном.
Он застегнул ее на запястье Клэри, когда они впервые сразились вместе. С тех пор она с ней не расстается.
В глазах Себастьяна плещется безумие, влажные губы будто пропитаны ядом, по ладоням проходит ток.
Шелковое темно-синее одеяло сброшено на пол, Клэри разглядывает обнаженную женщину на картине, когда Себастьян мягко приставляет кинжал к ее шее. Касается им подбородка и негромко просит:
— Повернись.
Клэри слушается. Не из-за того, что лезвие упирается в ее кожу, а потому что это Себастьян. И он правда просит.
Она поворачивается, и тем же кинжалом Себастьян разрезает свое запястье. Кровь тонкой струйкой стекает по бледной коже, переливается в тусклом свете комнаты и манит.
— Пей, — Себастьян протягивает Клэри руку.
За его улыбку можно взорвать Конклав.
Клэри пьет.
Когда первая капля крови падает ей на язык, Клэри думает, что за Себастьяна вообще можно сделать все.
У его крови странный вкус. Горькая, терпкая, но с легким оттенком сахара.
Кровь демона и кровь ангела. Добро и зло, смешанное в один коктейль.
Они — Моргенштерны. Себастьян принадлежит ей, а она — ему.
Клэри хочет вытереть губы тыльной стороной ладони, но Себастьян перехватывает ее и проводит по ним языком, слизывает, а потом целует.
———
— Мы можем заманить Конклав в ловушку, — Клэри тянется за своей рубашкой, — я отправлю им огненное письмо, скажу, что ты уснул, а мне удалось отыскать здесь стило. Только назови место.
— Девочка моя, — говорит Себастьян, — это было бы слишком просто, но…
Но дальше Клэри уже не слышит.
«Девочка моя», — снова и снова раздается внутри нее.
«Девочка моя», — заставляет вздрагивать раз за разом.
«Девочка моя».
«Девочка»…
Себастьян перекатывает в ладонях стило. Клэри смеется, запрокинув голову.
Шрамы не только напоминают, что прошлое реально, но и убеждают в том, что настоящее существует.
Под левой грудью Клэри, под самим сердцем, широкая буква «М» — метка Себастьяна.
Они — одно целое.
Последние из Моргенштернов. Последние из своего рода.
Клэри чувствует на губах вкус крови и думает, что никогда не откажется от настоящего.
Своей крови.
Крови Себастьяна.
Их общей крови.

@темы: тексты, первый тур, infernal instruments