Изабель Лайтвуд/Майя Робертс. "Нас бросил один и тот же парень, тебе не кажется, что это хороший повод?"

ЭНДШПИЛЬ (джен, фемслэш)

Автор: аноним до объявления результатов
Бета/гамма: анонимы до объявления результатов
Пейринг: Изабель Лайтвуд/Майя Робертс
Рейтинг: R
Жанр: повседневность
Размер: мини (1670 слов)
Статус: закончен
Саммари: Эндшпиль (от нем. Endspiel — «конец игры») — заключительная часть шахматной партии. Провести границу, отделяющую середину игры от эндшпиля, возможно не всегда. Обычно игра переходит в эндшпиль, когда разменяно большинство фигур и нет характерных для середины игры угроз королям).
Дисклеймер: Не посягаю.
От автора: написано на конкурс «Infernal Instruments» по заявке № 11 «Изабель Лайтвуд/Майя Робертс. "Нас бросил один и тот же парень, тебе не кажется, что это хороший повод?"»
Предупреждения: ООС, спойлеры к третьей книге, промежуточный Саймон такой промжуточный.

— Ты в рок-группе?
— Да, мы ужасные. Приходи, а?
Скотт Пилигрим против всех

Изабель впервые видит Майю и теряется в чувствах. Изабель привыкла с первого раза определять, что чувствует к людям, видеть их насквозь и решать, как вести себя с ними.

Изабель заранее просчитывает ходы. В её голове тысячи несыгранных шахматных партий. Она замирает у входа в гараж, где будет репетировать Саймон с группой. Обычно к этому моменту у Изабель продуманы пять первых реплик для разговора с незнакомцем, около трех случайных-неслучайных жестов.

Изабель всегда точно знает, что делать дальше.

Изабель нравится азарт. Она понятия не имеет, что она будет говорить Майе, что делать.

У Майи тёмные глаза и кудрявые волосы, заплетенные в сотни косичек.

Она внимательно смотрит на Саймона, водя пальцами по стакану с водой, собирая ладошкой капли.

У Майи не тот тип внешности, который обычно привлекает Изабель. Изабель кажутся красивыми женщины более утонченные, благородные, бледнокожие. Похожие на саму Изабель, наверное.

Майя больше похожа на добродушную темнокожую соседку из старого фильма.

— Привет, — говорит Майя.

— Добрый вечер.

Изабель не имеет ни малейшего чёртового понятия, что нужно говорить девушке, которая потенциально хочет отбить парня, который нравится ей. Изабель абсолютно не понимает, что стоит говорить Майе — это одновременно захватывает и пугает.

— Присаживайся, — улыбается Майя, предлагая Изабель стул. Изабель чувствует себя по-дурацки в десятой степени.

Саймон улыбается ей с импровизированной сцены, и Изабель чуть расслабляется.

— Ты ведь тоже думаешь, что они — отстой, да? — спрашивает Изабель, пытаясь изобразить что-то вроде своей обольстительной улыбки.

Майя снова улыбается (она слишком часто улыбается), качая головой.

— А что насчет всей этой фигни с постоянно меняющимися названиями? Они говорят, что не могут найти свой стиль, но, на самом деле, это выглядит так, будто они пытаются найти одно из самых нелепых названий для рок-группы на планете.

— И просто перебирают названия в ожидании подходящего, — добавляет Изабель.

— Точно, — смеется Майя. — Точно.

Изабель складывает салфетку пополам, а затем ещё несколько раз по сгибу.

— Наверное, я пойду домой, — говорит Изабель. — Передай Саймону мой привет.

— Конечно, — говорит Майя. — Увидимся.

На самом деле, Изабель надеется, что в ближайшее время — нет, но кивает и посылает Саймону воздушный поцелуй на прощание.

*

В следующий раз Изабель сталкивается с Майей в кафе, где обычно собирается вся нежить города.

Изабель вообще не нравятся девушки. Во-первых, они пытаются отбить у неё парней. Во-вторых, временами они бывают слишком красивыми не для их же блага. В-третьих, Изабель вообще мало кто нравится, если не разделять людей по гендерному признаку.

Изабель пытается скрыться за колонной и слиться со стеной, когда Майя замечает её и махает ей рукой в знак приветствия.

Изабель притворяется колонной.

Майя не понимает и продолжает махать.

— Слушай, — начинает Изабель, подходя к столику Майи, — на самом деле…

— Насрать, — говорит Майя. — Я просто пыталась быть вежливой. Быть вежливой — это поздороваться и продолжить заниматься своими делами. Выбрасываться из окна, резать вены карандашами или чем там вы, сумеречные охотники, занимаетесь в свободное от убивания демонов и страданий время.

— Мы не режем вены карандашами. Да никто не режет вены карандашами. Это глупо. Что ты несёшь вообще? — Изабель пытается возмутиться, но она всё ещё не имеет понятия, что говорить.

— Неважно, — говорит Майя. — Вообще неважно.

Изабель открывает рот, чтобы возмутиться, но не знает, чему именно возмутиться в первую очередь.

— У тебя же не приступ или что-нибудь в этом роде? — спрашивает Майя. — Воды? Патронуса? Шоколада?

— Немного здравого смысла в нашу беседу было бы кстати, — говорит Изабель. Изабель подкалывают — ей это не нравится.

Майя улыбается. У Майи на щеках ямочки, и это совсем некстати умиляет Изабель.

— Увидимся, — говорит Майя.

— Надеюсь — нет, — бормочет Изабель.

Майя улыбается. Как только Майя подходит к двери, у Изабель назревает тысяча отличных остроумных ответов. Она уже готовится позвать Майю и сказать ей что-нибудь ядовито-смешное, но в попытке опереться на столешницу она промахивается и практически падает на пол.

— Иди к чёрту, — говорит Изабель столешнице, пока за Майей медленно захлопывается дверь, — предательница.

Столешница, к сожалению, остаётся на месте.

*

Крутые Кексы как раз затягивают одну из своих очередных унылых песен, когда к Изабель подсаживается Майя.

— Ты прямо как Тайлер моего Рассказчика, — шепчет Майя. — Вот просто нигде от тебя прохода нет.

— Прости, что? — спрашивает Изабель.

Большую часть времени Изабель не понимает, что говорит Майя, что она от неё хочет и почему она вообще здесь.

— Ничего, — говорит Майя.

— Каждый раз, когда я спрашиваю, что ты имела в виду, ты говоришь: «Ничего». Почему?

У Майи тёмные глаза.

— Не люблю повторять, — пожимает плечами Майя. — К тому же, у тебя забавный вид, когда тебе отказывают. Ты сразу становишься похожа на ребенка, у которого отобрали конфету.

Изабель ненавидит, когда ей отказывают, но это не совсем относится к теме.

— Слышала про твоего брата, — говорит Майя. — Мне очень жаль.

— Ты слишком быстро перескакиваешь с темы на тему. Ты под наркотой или страдаешь от рассеянного внимания?

Саймон подмигивает Изабель со сцены (или он подмигивает Майе?), и Изабель только вяло улыбается в ответ.

— Просто на всякий случай, — шепчет Майя, наклоняясь к Изабель, — я не хочу с тобой драться.

— У меня есть хлыст, — приподнимает бровь Изабель.

— Что либо говорит о твоей склонности к доминированию, либо о неудовлетворённых сексуальных желаниях. Фрейд бы сошёл с ума.

Изабель, честно говоря, не знает, что следует отвечать в таких случаях.

Шахматная партия в её голове только что превратилась в хаос: соперник раскидал фигуры по комнате, начал бегать по стеклу, а потом закричал и разрыдался в углу. Изабель осталась стоять и смотреть.

— А ты берешь с собой хлыст, когда идёшь на свидание? — спрашивает Майя.

— Только для плохих мальчиков, — говорит Изабель по инерции.

— А для плохих девочек у тебя что? — улыбается Майя.

— Холодная вода и железная дева.

Саймон на сцене волнуется и временами лажает. Изабель немного забавляет, как он пытается ей понравиться. Изабель не любит Саймона, но любит то, как он любит её.
Изабель впервые не хочет вообще ничего. Всё становится таким безумным у нее на глазах, ее мысли смешиваются, и она просто ненавидит, когда всё идёт не так, как ей хотелось бы. Изабель всегда знает, что нужно делать и что говорить, но Майя улыбается и путает все карты своим напускным идиотизмом.

— Потанцуешь со мной? — спрашивает Майя.

— Никогда, — говорит Изабель. — Переживешь?

— Надеюсь, — улыбается Майя.

Изабель не привыкла заботиться о состоянии своих жертв. Уж точно не в её духе смотреть, остались ли они живы.

В её духе сначала задушить их хлыстом, затем на всякий случай перерезать сонную артерию, а после сжечь тело. И самолично втоптать прах в ближайший газон.

— Увидимся, — говорит Майя, когда Изабель уходит.

Между лопаток у Изабель родинка. Она держит спину ровнее любого меча, крепче любой стали.

— Эй, — окликает её Майя, — ты не сказала, что не хочешь меня больше видеть.

Изабель пожимает плечами. Она не хочет. Определенно.

— Увидимся, — говорит Изабель.

Вопрос «Какого чёрта я делаю?» остается на повестке дня у Изабель ещё неделю и пятнадцать часов после.

*

Изабель разорвана на куски и разбросана по всей планете. По крайней мере, ей так кажется.

На очередной репетиции группы Саймона, сменившей ещё несколько идиотских названий, они играют какую-то чрезвычайно унылую песню, и у Изабель стоит ком в горле.

— Мне очень жаль, — говорит Майя.

— Я в порядке. Я буду в порядке. Я всегда в порядке, — отвечает Изабель, встряхивая волосами. Браслеты на её руках звенят, сталкиваясь друг с другом, переливаются на солнце и мерцают.

Белое платье на Изабель кажется насмешкой всему миру и паре звёзд вдобавок. Изабель хочет обратно свои кожаные штаны, младшего брата и чтобы всё было нормально.

— Конечно, — говорит Майя.

— И не смей жалеть меня. Сотри этот жалостливый взгляд со своего лица и не смей подходить ко мне даже с его упоминанием, иначе я разобью твою голову о ближайшую стену, какую только найду, а после соберу твою кровь в пробирку и оставлю её в своей коллекции.

— Я не собиралась жалеть тебя, — качает головой Майя.

У Изабель в крови виски и литры слёз.

— Потанцуешь со мной? — спрашивает Изабель. — Эта песня отвратительна.

— Конечно.

Изабель щекой прижимается к затылку Майи, обнимая её за плечи, и Майя цепляется за её талию, как за последний шанс на спасение.

— Знаешь, нас бросил один и тот же парень. Кажется, это отличный шанс подружиться, — говорит Изабель.

— Мы сможем сплетничать про него, пока он пытается выбрать, — смеётся Майя её в плечо.

— Иногда мне кажется, что жизнь похожа на шахматную партию. И я гениально играю, клянусь Ангелом. Просто гениально. Но когда просчитываешь игру на много ходов вперед, думаешь, что знаешь противника, в любой момент он может сделать не тот ход, который ты ожидал. И тогда всё летит к чёрту. Всё летит к чёрту. Что бы ты ни делала, как бы ни пыталась спастись или спасти, всё просто летит к чёрту, и ты летишь заодно, — шепчет Изабель. — Почему просто не может перестать быть больно?

Майя останавливается, приподнимаясь на цыпочки. У Майи тысячи косичек и тёмные глаза.

— Это называется «эндшпиль», Изабель. Заключительная часть. Конец игры. «Здравствуй и прощай».

— Слон против коня, — улыбается Изабель.

— И преимущество всегда на стороне коня. Почти всегда.

Изабель обнимает Майю, и она расслабляется в её руках.

— Максу бы понравилась эта песня, — говорит Изабель. — Она просто ужасна. Он был бы в восторге.

Майя вытирает слёзы Изабель, и группа Саймона всё ещё играет.

— Обещай со мной не драться, — говорит Майя. — И не убивай меня за то, что я видела тебя в таком виде.

— Никогда, — говорит Изабель.

Майя кивает и целует Изабель в щёку.

Майя провожает Изабель до Института, ведя за руку, и говорит:

— Ты всё сможешь. У тебя есть хлыст и твоя семья.

И говорит:

— Увидимся.

И Изабель кивает.

— Да, — говорит Изабель. — Поцелуй меня на прощанье.

— Не могу, нам ещё нужно сражаться за Саймона и всё такое.

Майя улыбается, и Изабель впервые за неделю улыбается кому-то в ответ.

— Тогда поцелуй меня, а потом мы начнём сражаться за Саймона.

Майя целует Изабель в левую щеку, на мгновение касаясь губами, и шепчет:

— Здравствуй и прощай, Изабель.

Изабель закрывает глаза на тысячу часов вперед, а когда открывает, ей кажется, что Майя всё ещё стоит за её спиной.

*~*